Одиночки [СИ] - Сергей Дмитренко

— И что мы теперь будем делать? — поинтересовался я у своего нового друга.

Тот поднял морду вверх, внимательно принюхался, потом опять посмотрел на меня:

— Надо отсюда уходить. Быстро.

Ха, легко сказать «уходить», да трудно сделать. Я опять попытался подняться, и снова ничего не получилось, хотя было уже не так больно.

— Видишь, не получается пока, — я виновато покосился на волка, — мне надо немного полежать, прийти в себя. Ты отделался легче, чем я.

Тот неожиданно согласился:

— Хорошо, лежи, я сейчас, — и, развернувшись, почти мгновенно исчез за валунами.

Несколько минут, я ни о чем не думал, прислушиваясь к самому себе. Сейчас меня больше интересовал я сам, чем то удивительное, что только что произошло со мной. Я сейчас переживал свое второе рождение, и мысли о разговаривающем со мной волке ушли на второй план. Внутри все ныло, но, похоже, никаких внутренних органов я не повредил, хотя болело все чертовски здорово. Я поднял голову и посмотрел вверх, туда, откуда еще совсем недавно совершил свое падение, и у меня от ужаса опять закружилась голова. Это было просто чудо, что я, упав с высоты девятиэтажного дома, остался жив, да еще ничего и не переломал себе при этом. Я повел головой — вокруг камни, валуны и опять огромные камни, и только здесь, на нескольких метрах, между двух огромных валунов ветер нанес несколько охапок листьев, на которые я так удачно и упал. Ха, удачно упал, если бы я в воздухе не столкнулся с волком, остались бы от меня одни лишь воспоминания. Я опять вспомнил о своих мучителях. «Вот ведь гады», — от ярости я заскрипел зубами, — «чертовые убийцы на своих мотоциклах, ну погодите, я до вас еще доберусь…»

На этом мои героические мысли прервались, неожиданно, словно из ниоткуда, рядом опять возник волк, и у меня опять в голове возник его голос:

— Здесь совсем рядом вода.

И только теперь, глянув на его мокрую шерсть, я понял, как жутко у меня пересохло в глотке и как я хочу пить:

— Где…? Далеко…? — выдохнул я.

— Нет, совсем рядом.

Постанывая и ругаясь сквозь зубы, я потихоньку стал приподниматься. Сначала сел ровно, опираясь спиной о валун, потом немного отдышавшись, стал подниматься. Получалось с трудом, потом пошло легче, когда кто-то теплый и мохнатый стал сзади меня осторожно подталкивать. И вот я встал, на шатающихся ногах сделал неуверенный шаг, потом еще один и еще. С каждым следующим шагом ноги шли все увереннее и увереннее, и мне казалось, что я передвигаюсь достаточно быстро, но вот проплывающие мимо меня валуны почему-то со мной были не согласны и предпочитали в обратную сторону еле ползти.

Волк все время шел рядом, мыслей его я в своей голове не чувствовал, но ощущение его молчаливой поддержки не покидало меня.

Кое-как добравшись до поворота, я увидал, что никакой воды впереди нет и в помине.

— Ну и где же вода? — поинтересовался я у своего провожатого.

— Здесь рядом, близко…

Я только обреченно вздохнул, сознавая, что величины расстояний для меня и для волка совершенно различны. Что для него близко, то для меня может быть, эдак, за пару километров.

— Что, действительно близко? — со вздохом поинтересовался я.

— Да.

Пришлось поверить и тащиться дальше. Как-то незаметно для самого себя я втянулся, и каждый следующий шаг давался мне легче, чем предыдущий. Да и валуны с каждым шагом вели себя все лучше и лучше. Я уже потихоньку стал обращать внимание на окружающий меня мир, глянул на идущего рядом волка и только теперь заметил, что его правый бок в нескольких местах кровоточит, да и походка у моего спутника была какая-то неправильная, дерганная, похоже, что ему больно наступать на одну из передних лап.

— Серый!

В ответ на повернувшейся ко мне морде немой вопрос.

— Это я тебя так? — я кивнул на его израненный бок, — прости, я не хотел, так уж получилось.

— Нет, — тот мотнул головой, — это стая.

— И что?

— Пришлось уходить.

Мы помолчали, каждый думая о своем, потом я опять спросил:

— А что, им тоже досталось?

— Да.

— Ничего, мы им еще покажем.

— Мы?

— А ты что, не принимаешь меня в свою команду? Теперь, брат, мы с тобой повязаны одной веревочкой, куда я, туда и ты, куда ты, туда и я. — Я тяжело вздохнул. — В город мне теперь никак нельзя, да и тебе, как вижу, в этом лесу тоже пришлось не сладко.

— Все равно это только мое дело, — упрямо гнул он свое.

— Ладно, как хочешь, я не напрашиваюсь. Только помни, что мы теперь одна команда.

— Почему?

— Да потому, — я с натугой засмеялся, — где ты видел, чтобы кто-то еще вот так мог друг с другом общаться, как мы с тобой сейчас?

Я только теперь по-настоящему задумался. И правда, что же все таки такое произошло с нами, что мы вот так смогли установить друг с другом такую мысленную связь. Я удивлялся сам себе — вот я, насквозь городской житель, который в лес изредка выезжал только на веселые пикники, так спокойно воспринял эту невозможную ситуацию и сейчас иду рядом с огромным диким волком, и более того, не просто иду, а мысленно поддерживаю разговор. Бред, полный бред! Хотя какой это бред, если все происходит с ужасающей меня реальностью.

Так, размышляя, я не заметил узловатый корень у себя под ногами и чуть опять не грохнулся на землю, и сейчас же все тело отозвалось острой болью.

— Черт, — чертыхнулся я, — как же больно!

— Ты живой, — получил я в ответ, — а боль пройдет.

С этим утверждением трудно было не согласиться.

Через силу я усмехнулся:

— Да ты оказывается философ.

— Не знаю что это… Это жизнь, — получил я в ответ.

Впереди за поворотом я увидел небольшой ручеек, а потом и услышал нежное журчание воды.

…Я пил и пил, царапая горло, и не мог остановиться. А когда, казалось, вода уже потекла из носа, смочил еще и голову. Стало намного легче. Отдуваясь, я откинулся на прохладный камень:

— Уф-ф, как же хорошо.

Волк промолчал, он лежал рядом и осторожно зализывал лапу.

— Дай посмотрю, — сказал я, — может быть у тебя перелом.

— Нет, просто ударил. Скоро пройдет.

— Ну, как хочешь. — Мы помолчали, каждый занятый своим делом. Потом я опять прервал молчание:

— Что будем делать дальше? Что скажешь?

Волк не ответил, продолжая упорно трудиться над лапой, потом осторожно стал зализывать ободранный бок.

— Понятно, предоставляешь решать это дело мне.

Я задумался. А и правда, что же делать нам дальше? Вот именно, не мне, а нам. Разбежаться в разные стороны и продолжать жить дальше, как ни в чем не бывало? У каждого до этого была своя собственная жизнь, вот и будем продолжать ее жить. Он себе, а я себе. У него есть лес, а у меня — моя квартира.

Я покосился на волка, тот закончил вылизывать лапу и теперь спокойно сидел и смотрел на меня своими желтыми глазами. Не знаю почему, но у меня неожиданно появилось такое чувство, что решение должен принять именно я. Странно, всегда решал все только за самого себя, а теперь этот удивительный зверь вдруг безоговорочно решил, что из нас двоих главным буду я. А может быть, я ошибаюсь, и он просто отдыхает и только ждет момента, когда сможет от меня отвязаться и скрыться в своем лесу? Нет, не похоже. Я опять стал размышлять и неожиданно поймал себя на том, что мне совершенно не хочется никуда уходить. Я вдруг понял, что моя опостылевшая городская жизнь больше не для меня, что мне не хочется идти к себе домой, не хочется идти опять на работу и заниматься никому не нужными делами. И главное — меня никто там не ждет. Всех тех, с кем я периодически встречался, никак нельзя было причислить к моим близким. Я был одинок в этом людском море и никому особенно не нужен. Да что там нужен, никто даже не заметит моего исчезновения. Потом посмотрел на волка и неожиданно понял, что он тоже одинок, что он такой же одиночка, как и я. Я усмехнулся — неудивительно, что мы нашли друг друга, два таких очень одиноких, но таких не похожих друг на друга существа. А вот то, что мы мысленно могли понимать и разговаривать друг с другом — это было удивительно. Впрочем, человеческий мозг — это загадка для самого человека, что в нем таится, какие возможности и при каких условиях они проявляются — этого никто не знал и не мог предсказать. Я вспомнил сильный удар во время падения в пропасть, наверное, что-то произошло с моим мозгом, да и с мозгом ударившегося об меня зверя. Это что-то нас и связало. Я немного просто полежал, не думая больше не о чем, потом решительно повернулся к волку:

— Серый!

Тот в ответ насторожил уши.

— Я сейчас еще немного отдохну, потом вернусь ненадолго в город — надо уладить некоторые дела, потом вернусь. А ты возвращайся в лес и жди меня, я скоро вернусь. Как услышишь мой зов, сейчас же приходи, понял? — Я немного помолчал, соображая, потом продолжил, — и не впутывайся пока ни в какие разборки со стаей, затаись, дождись меня. Тогда все и решим. Все, теперь уходи.